Глава 2

ИСТОРИЯ ЗАПАДНОЙ МЕДИЦИНЫ: ГИГИЕНА, ТЕРАПИЯ

История чего-либо предполагает отражение произошедших временных изменений, состояния предмета изучения в тот или иной временной промежуток. Известные со школьной скамьи исторические датировки и методы исследований, дающие им жизнь, в настоящее время, как и многое другое, подвергаются пересмотру и переосмыслению [101,138].

Исторические хронологии пресны сами по себе. Их анализ позволяет установить закономерности, а анализ закономерностей – происхождение, внутреннюю суть.

Исторические эволюции медицины включают аспекты возникновения, сферы применения, эффективности и поглощения метода более эффективным. Такое рассмотрение требует включения значительного числа немедицинских составляющих из психологии, культурологии, социологии, мистики, истории науки и религии и пр. с реальным риском безнадежно запутаться в трясине известных, мало- и совершенно не известных фактов. Видение и намерение автора осветить проблему под определенным углом зрения определяет итоги.

Задача настоящей работы – выявление парадигм общемедицинского плана – не столь зависима от точности проводимых хронологий. Гораздо большая проблема в другом – в осмыслении времени. Трудности взаимопонимания отцов и детей – это проблема лишь одного поколения. Осмысление, явление себя даже во времени детства не даст объективной картины. Память реконструирует, а не воспроизводит. Представление чувств, мотивов и логики мышления врача даже сто лет назад – уверенность в иллюзии ухватить пустоту. Мы не можем достоверно представить будущее; не меньшие трудности связаны с прошлым. И этот предмет размышления ждет своего часа.

* * *

Профилактика болезни или травмы – естественное стремление человека в любом обществе, на любом материке, в любой цивилизации. Вопросы профилактики и предупреждения, получившие у греков название гигиены, рождались из конкретных наблюдений и практического опыта. Возможность обмена этим опытом в спокойные без войн, временные интервалы позволяли расширить, обобщить и сформулировать полученные знания. Расцвет той или иной цивилизации с повышением внимания к появлению знания его проповедниками сопровождался внедрением гигиенических норм в жизнь. В то же время теснейшая взаимосвязь гигиены буквально со всеми сферами жизни человека и его средой обитания порождали совершенно вопиющие явления антисанитарии, антигигиены.

К целесообразным и обоснованным выводам в охране здоровья и гигиене человек пришел ранее, чем в терапии и хирургии. Достижения древних египтян, греков и римлян явились фундаментом для формирования цивилизации в Европе и Америке. Но сами эти культуры черпали вдохновение на Востоке: в Индии, Китае, а затем Тибете и Средней Азии.

Достижения Древней Индии и Китая в практической медицине и гигиене, их теоретическое обоснование поражают грандиозностью охвата духовного и физического миров человека, точностью и эффективностью переживших тысячелетия знаний, основанных на веках наблюдений и интуитивных прозрений.

Индия дала миру Аюрведу и Йогу. Китай – Цигун и Чжень-Цзю-терапию. Теснейшая взаимосвязь этих оздоровительных систем с эзотерикой и религией, видимо, и обусловила их эффективность и жизнестойкость. Недаром в Древней Индии болезнь считалась тяжким грехом. Аюрведа – это наука, занимающаяся физическим здоровьем, диетой, травами и массажем. Согласно Аюрведе, здоровье – есть равновесие и гармония между силами в человеке и окружающей его средой. Дисбаланс может быть вызван постоянным стрессом, пищей, недостаточным отдыхом, отравленной окружающей средой и многими другими факторами.

Одним из наиболее развитых центров гигиенических знаний был Древний Китай. В Древнем Китае, где само мировоззрение являло собой разумное соотношение времен года, частей света, сил и явлений природы, гигиенические предписания были регламентированы до мелочей. Сюда входили распорядок дня и работы, отдыха, сил, правильное питание, диета, массаж, водные процедуры, солнечное облучение. Гигиенические привычки китайцев вызывали насмешки и недоумение у европейцев, посетивших Китай. Это недоумение касалось, например, обычаев регулярного мытья тела и рук, пользования «отхожими местами»; карантинных мероприятий. Уже в то время широкое распространение в Китае имела вариоляция в целях предохранения от заболеваний оспой. Внедрение этих «бытовых мелочей» в Европе шло через страшные эпидемии чумы, оспы и холеры.

Свод законов Ману (Индия, 1000 – 500 гг. до н. э.) и «Веды» освещали вопросы гигиены: о влиянии климата и времен года, чистоте в жилище, умеренности в пище, гигиене рта, купании, стрижке волос и ногтей, чистоте посуды. Законы Ману осуждали пресыщение, рекомендовали употребление свежей растительной пищи, молока и меда. Были тщательно разработаны вопросы ухода за телом, утилизации пищевых и физиологических отходов. В источниках конца IV - начала III тысячелетий есть упоминания о канализации, в то время как Европа эпохи Возрождения не утруждала себя подобными излишествами. В Лхасе, столице Тибета, упоминаемого ныне не иначе как духовная колыбель человечества, еще в XIX веке не было канализации, а сами тибетцы, по свидетельству очевидцев, «не стесняются отправлять свои потребности ни местом, ни присутствием людей» [110].

Наибольшее практическое воплощение вопросы здорового образа жизни получили в Древней Греции. Физическое совершенство, закаливание, личная гигиена – неотъемлемые черты древнегреческой цивилизации. Культ здоровья и красоты тела отражен в сохранившихся скульптурных произведениях и росписях, монетах.

Неоднократно к вопросам гигиены, как неотъемлемой части медицины, обращался Гиппократ. В Риме большое значение, в силу объективной необходимости, придавалось вопросам санитарии. Сохранились следы санитарных сооружений, обслуживавших нужды крупных городов римского государства: водопровод, канализация, бани и пр. Возникают постановления санитарного характера; появляются специальные чиновники для наблюдения за проведением санитарных мероприятий.

Становление феодализма в Западной Европе характеризовалось, прежде всего, укрупнением городов и первым экологическим неблагополучием, касавшимся вырубки лесов как основного источника топлива. Определенные периоды характеризовались массовым переселением народов с Востока на Запад, а позже – с Запада на Восток (крестовые походы). Совокупность этих причин, при невысоком уровне санитарного состояния, породила крупные эпидемии. Было бы неверным не отметить, что местом зарождения чумных эпидемий были (в хронологическом соответствии) Египет, Китай, Гонконг. Но именно Европа понесла наиболее ощутимые потери. Так, в VI веке погибло более 100 млн. человек, в XIV – до 50 млн. Для сравнения, в XIV в. более всех пострадала Индия, где погибло 12 млн.

Холера и оспа охватывали целые континенты, хотя и были менее опустошительными.

Широко была распространена проказа.

Создание карантинных мероприятий в городах стало насущной необходимостью. В числе важных общесанитарных мероприятий было обеспечение городов доброкачественной питьевой водой. В средние века появляются первые больницы. Расцвет Византии, арабских халифатов и Средней Азии сопровождался укрупнением городов, развитием торговли и ремесленной промышленности. Отмечено небывалое развитие различных областей знаний. Возможность обмена опытом огромной по географо-этническим признакам империи и отмеченные выше благоприятные условия позволили арабам сохранить великое интеллектуальное наследие индийцев и греков, значительно приумножив их своими знаниями.

Вслед за больницами в странах Востока впервые появились аптеки.

Мировые эпидемии не обошли стороной народы Ближнего и Среднего Востока, Средней Азии, Северной Африки. Наиболее известный труд Ар-Рази (865 – 925 г.г.) называется «Об оспе и кори», где описаны их течение, предвестники, симптомы, лечение, отличие друг от друга. Ар-Рази знал о невосприимчивости к повторному заболеванию оспой и применял вариоляцию.

Большое место в «Каноне» Ибн-Сины занимают вопросы гигиены, ставшие отправными точками для множества последующих сочинений на эту тему.

В доколумбовой Америке на континенте не было натуральной оспы, кори, коклюша, дифтерии, гриппа. Первая крупная эпидемия оспы на континенте была отмечена в 1520 г. [124].

Первая научно обоснованная концепция распространения заразных болезней была выдвинута только в XVI в. Профессором Падуанского университета Джираломо Фракасторо (1478 – 1553) были выделены пути распространения эпидемических болезней. Им же создан фундаментальный труд «О контагии, контагиозных болезнях и лечении». Он ввел термины «инфекция» и «дезинфекция» (97).

Древняя и Московская Русь не удивляют нас гигиеническими достижениями. Относительная малонаселенность (10 млн. жителей на Руси насчитывали только во времена Петра I; для сравнения – во Франции в то же время проживало 20 млн.), отсутствие крупных по европейским меркам городов являли типичную картину народной гигиены. Последняя рождалась как из бытовых наблюдений, так и эпидемий (XIV в.). Летописи свидетельствуют о противоэпидемических мероприятиях Московской Руси: отделении больных от здоровых, оцеплении и выжигании очагов заразы, погребении умерших вдали от жилья, строительство застав на дорогах [102].

Развитие гигиены в Европе и Америке, начиная с XVIII века, шло бок о бок, а вернее, вырастало из открытий и разработок фундаментальных дисциплин. Постепенно рождалась экспериментальная гигиена.

Д. Саймоном (1816 – 1904) разрабатывались вопросы жилищной, коммунальной и пищевой санитарии.

М. Петтенкофер (1818 – 1901) изучал влияние воздуха, воды, почвы на человеческий организм, определил содержание углекислоты в атмосфере воздуха, изучил роль воды в передаче ряда пищевых инфекций.

Ф.Ф. Эрисман (1842 – 1915) провел огромную работу по изучению условий быта рабочих и их семей на 1080 фабриках Московской губернии. Итогом явились 19 томов трудов, обрисовавших положение рабочих в России.

Общей закономерностью во все времена и во всех странах являлось распространение, вернее, практическое применение, гигиенических норм на привилегированную часть населения. «Традиция», дошедшая до наших дней.

Гигиеническая целесообразность, законы гигиены практически не учитываются перед лицом так называемой экономической целесообразности.

* * *

Невероятно трудно представить себе мыслеформирование древнего человека. Элементарная бытовая логика проб и ошибок, наблюдение и опыт, передающиеся от старого к молодому и постоянно пресекающиеся то здесь, то там в виду крайних сложностей условий существования. Бывшее избитым, а теперь практически не упоминающееся изречение В.И. Ленина: «Никакого золотого века позади нас не было, и первобытный человек был совершенно подавлен трудностью существования, трудностью борьбы с природой», – может быть излишне эмоционально в отношении «подавленности» – тоже ведь были радости в жизни, не выжил бы «подавленным», – но верно по сути.

Болезнь человека легко отличала его от соплеменников. Болезнь, если не иметь в виду некоторых психических заболеваний, делает человека слабым на время или навсегда. Она меняет его статус в сообществе также навсегда или на время. И, кроме того, болезнь человека несет с собой тревогу и страх для его окружения: раз заболел он, то могу заболеть и я. Три основных социальных решения проблемы больного человека – выведение из сообщества (изгнание, убийство), оставление без помощи, либо активное вмешательство в течение болезни – в разных вариантах знала история. Самолечение, самосопротивление болезни в наивных зачатках знала западная цивилизация и довела до необозримых высот восточная. Нынешняя, глобальная, цивилизация породила всегда больное общество как диалектический противовес невиданного расцвета медицины.

Спектр применения терапевтических методов огромен. Гипотетически терапии должно быть подвластно все, если иметь ввиду вместо хирургического лечения пороков генную инженерию, а рака – клиническую иммунологию. Вопросы косметической хирургии, изменения пола – симбиоз генных коррекций и психотерапии (иногда и психиатрии), – невероятные даже в предположении еще совсем недавно, могут уже завтра получить совершенно непредсказуемое направление.

В то же время, совершенно объективным фактом остается «мутация» болезней с уменьшением удельного веса одних из них и появлением «старых знакомых», или совсем новых, неизвестных ранее заболеваний, как отражение изменений в жизни общества и человека, повышения его требований к своему совершенствованию (долголетию, физической красоте, силе и пр.), порождающих новые терапевтические задачи.

Основным вопросом в жизни древнего человека со значительной долей уверенности следует считать вопрос питания. И не раздельного и диетического, а вообще питания. В смысле, где и как его взять, чтобы не умереть с голоду. И на Севере (и там жил древний человек), и в Африке была сезонность, а в период снижения возможностей охоты и рыбалки на вкус пробовалось все. И если животную пищу можно было рассматривать как саму жизнь, то растительная в значительной мере различалась по своему эффекту. Она могла иметь явные рвотные, слабительные, потогонные, дурманящие, усыпляющие, возбуждающие и другие свойства, не считая просто годившейся в пищу. Что мешало попробовать лист и сок для наружного применения? Пробовали… Никак нельзя исключить и каких-то интуитивных постижений.

Размышления дедуктивного характера, этнографические исследования и археологические находки свидетельствуют о слиянии человека с природой, восприятии ее как живого существа, которое может помочь и может принести зло. Удивительную жизнь растений, которые из семян и луковиц вырастали в пышно зеленеющую и ярко цветущую растительность, можно было приписать только внутренней силе, душе. Использование растений шло бок о бок с их почитанием и использованием в магических ритуалах. И, без сомнения, помощь больному оказывалась через некое мистическое, с большей или меньшей долей ритуальных компонентов, воздействие с использованием растений, амулетов, воды, продуктов животного происхождения. Окуривание, обливание, натирание, сопровождающиеся заговором, шептанием дошли до наших дней. Для совершения обряда, хранения знания естественным являлось стихийное видение человека (шамана, колдуна, знахаря и пр.), для которого все вышеперечисленное было главным социальным статусом в сообществе. Для успешной такой деятельности необходимо было наличие опять же врожденных стихийных качеств: внушения, воздействия на окружающих, органичная убедительность. Убеждала не вера через слово, а готовность, «проникнутость» верой в заговорный обряд, магическое действие. Устрашающие методы для изгнания болезней были широко распространены. Для «изгнания» болезней применяли слабительные, рвотные.

Позже, в период разложения первобытно-общинного строя, медицинская деятельность вошла в сферу деятельности представителей религиозных культов. Тесная связь медицины с религиозными представителями и обрядами, так называемая жреческая, храмовая медицина, была характерна для большей части последующего периода деятельности [102].

Никаких объективных знаний (в современном понимании этого слова) о сущности болезни и подходов к объяснению лечебного эффекта не было и быть не могло. На отдельных островах культуры была герметическая медицина (см. главу 5). Жрецы широко применяли таинственные формы молений, жертвоприношений в сопровождении магических ритуалов. Одновременно применялись лечебные средства, шло наблюдение за их действием.

Врачи Древнего Египта имели высокую репутацию. Множественные папирусы содержат обширные сведения о строении тела, болезнях лекарствах, хирургических инструментах. Наиболее известный папирус Эберса содержит почти 1000 прописей лекарств для лечения всех органов. Некоторые прописи включали более 30 ингредиентов. «Универсальное» средство от простуды – чеснок с медом появился именно в Древнем Египте. Причиной заболеваний считали «демонов болезней» и их отгоняли с помощью заговоренных амулетов и заклинаний. Считалось, например, что избежать рака груди можно при помощи ношения массивных золотых украшений.

Хронологически первой считается медицинская деятельность верховного жреца Имхотепа, заявившего в 2630 г. до н. э., что «боги открыли ему искусство врачевания людей» и основавшего школу докторов. Дело Имхотепа после его смерти (2611 г. до н. э.) продолжил фараон Снеферу. А далее фараон Пепи II в конце своего царствования (2184 г. до н. э.) организовал придворную клинику и собрал в ней лучших врачей.

Своего пика успехи медицины в Древнем Египте достигли при фараонах Девятнадцатой династии (1295 – 1186 гг. до н. э.).

Археологические источники свидетельствуют, что развитие медицины в Египте пресек сын персидского царя Кира II царь Камбез II , который, помня отказ приехать египетского лекаря для его лечения, приказал в 525 г. до н. э. вырезать поголовно всех докторов и сжечь больницы [4].

Достоверные сведения о медицине Месопотамии, Ассирии, Вавилона, Шумера и Иудеи также относятся к III – II тысячелетию до н. э. [85].

Свод законов Хаммурапи (1792 – 1740 гг. до н. э.) содержит статьи о правовых аспектах деятельности врача.

Существует, по-своему обоснованное, мнение, что греки только продолжали и развивали то, что было изобретено египтянами. В силу своих материалистических тенденций, греки очистили это наследие от религиозной и идеалистической шелухи [59]. Как бы там ни было, в Древней Греции имелись школы, где готовились врачи по типу ремесленного ученичества. Были общественные и домашние (для знати и богачей) врачи. Странствующие врачи обслуживали торговцев и ремесленников, светские – раненых во время войны [102]. Среди богов были Асклепий, Гигиея, Панацея – имена, сохранившиеся в обиходе до настоящего времени.

Места лечения – асклепейоны или дома богатых греков – давали нуждающемуся режим, тишину, внимание. А методы внушения и самовнушения, ритуал – пост, молитва, музыка, жертвоприношение, окуривание, сон с последующим истолковыванием, могли оказывать заметную терапевтическую помощь.

Гиппократ, знакомый с медициной Египта, Малой Азии и Индии, скифов, будучи воспитан на философских мировоззрениях своего времени, считал болезнь проявлением жизни организма в результате изменений материального субстрата, а не проявлением божественной воли или злого духа [102]. Гиппократ создал учение о диагностике и семантике болезней, систематизировал обследование пациентов. Каждая болезнь должна иметь внешнюю естественную причину с выделением общих и индивидуальных причин болезней. Болезнь понималась как общий процесс всего организма. Введенная им зависимость жизни организма от четырех соков: крови, слизи, желчи желтой и черной с основой в четырех первичных началах природы (тепло, холод, сухость, влажность) и выделением прошедших сквозь два тысячелетия 4 темпераментов, – очень напоминает китайские представления. Письменные источники, в частности «Гиппократов сборник»?, написанные учениками и последователями Гиппократа, являют собой высокий практический и мировоззренческий уровень медицины тех дней. Заметным фактом был взгляд на предпочтительно самостоятельное течение болезни, без насильственного вмешательства со стороны. Предлагалось всячески стимулировать естественные способности защиты организма. Тогда же родился знаменитый лозунг «не навреди!».

Развитие мыслей, школ и философских направлений определило два подхода к определению болезни: с подведением болезни под одну из известных нозологических рубрик (книдская школа) или симптоматическое лечение без прогноза (киосская школа). В «Гиппократовом сборнике» перечислено более 250 растительных и 50 животных лекарственных средств: рвотные, слабительные и пр., банки, кровопускания, соли металлов для наружного применения.

Заметными представителями Александрийской медицинской школы были Герофил (около 300 г. до н. э.) и Эразистрат (умер в 280 г. до н. э.). Первый отдавал душе прерогативу в управлении организмом посредством так называемых «сил»: чувствующей, мыслящей, согревающей, питающей. Довольно обширны его постижения в области анатомии, работы сердца. Он впервые описал свойства пульса, положил начало учению о специфическом действии лекарств. Второй принимал учение о пневме, предложенное Платоном. Недостаток или избыток пневмы считал источником болезней.

Известны имена представителей Кротонской школы: Алкмеона (VI – V в. до н. э.), создавшего пневматическую теорию медицины и сделавшего ряд открытий в морфологии, и Диогена (III в. до н. э.) из Аполони, создавшего учение о кровеносных сосудах [85].

Следующий исторический этап медицины, в Древнем Риме, сохранил высокий накал противоборствующих в теории, но не мешающих на практике подходов и представлений.

Лукреций говорит о наличии мельчайших, невидимых глазу частиц, часть из которых может вызывать болезни.

Асклепиад пишет об атомном устройстве человеческого организма, с их движением атомов по порам и конкретно гигиеническими рекомендациями общемедицинского плана. Он указал, что природа может не только исцелить, но и мешать исцелению. Считал, что врачебное вмешательство может прервать ход болезни.

Видными римскими медиками являлись Цельс и Сократ Эфесский, но особая роль принадлежала Галену (131-201 гг. н. э.). Галенизм, не являясь подлинным мировоззрением Галена, «заботами» схоластиков и церковников как это часто было в истории господствовал в Европе до XV – XVI веков. В области терапии Гален стал известен своей регламентацией в приготовлении лекарств из растений, установив весовые и объемные отношения в приготовлении настоек, экстрактов и пр.

Византия на шатком историческом рубеже смогла сохранить памятники и достижения медицинской мысли Запада, Ближнего Востока и Египта.

В Цезарее Василием Великим (370 – 379 гг.) был устроен целый город для больных. Высокого уровня достигло больничное дело в Константинополе, где в больницах были устроены отделения для хирургических и лихорадящих больных с заведующими и старшими сестрами и большим количеством сменного персонала [85, 97].

Орибазий (325 – 403 гг.) составил свод-комподиум трудов Гиппократа, Галена и других медиков античного мира, состоящий из 77 книг. Им же написан знаменитый Синопсис («Обозрение») в 9 томах, ставший на долгие годы учебником для врачей [85].

Исламская экспансия пришла на те территории (та же Византия), где уже было налажено больничное дело. Средоточением греко-арабской медицины стала Сирия, а вхождение высокоразвитой культуры персов – вхождение величайших врачей ислама. Роль посредников между арабскими и греческими врачами играли несториане и иудеи. Последние перевели на арабский язык многие греческие сочинения [85, 97].

Медицина народов Востока времен арабских халифатов была приближена к естественным наукам, развита в своей практической части искусством врачей, введением новых лекарственных средств и приготовлением их. «Всеобъемлющая книга о медицине» (в 25 томах) Аль-Рази и его же «Медицинская книга» (10 томов) – свидетели расцвета арабской медицины.

Аль-Рази высказался в пользу специализации врачей, – не в психологическом ли предрасположении зарыты корни высказывания?

Основная часть «Канона» Ибн-Сины была посвящена способам лечения болезней, лекарствам. Здесь же мы видим точные описания клинической картины болезней, филигранную наблюдательность, диагностику, их объяснение.

Книги Аль-Рази и Авиценны на долгие века стали учебниками на медицинских факультетах в средневековой Европе.

Наиболее заметный клиницист ислама Разес (850 – 923) в Хорасане. В Багдаде он с большим успехом и при стечении учеников занимался преподаванием медицины. Общее число его сочинений доходит до 200, свыше 30 дошли до нас.

Большой славой пользовался перс Али ибн ал Абрас (994 г.). Им составлено руководство из 10 книг, излагающее все ее отрасли. До «Канона» Авиценны эта книга была основной среди врачей.

С конца XI в. арабская медицина приобрела такое влияние на Западе, что собственные источники не имели практического значения. Фармация Европы целиком обязана исламу.

К периоду завоевания Американского континента испанцами (XVI в.) медицина коренных цивилизаций была на уровне достижений развитых государств Древнего Востока, а в некоторых отношениях превосходила медицину феодальной Европы [124]. Традиция ритуальных жертвоприношений обусловила детальное знание строения тела. Причинами болезней считали дурные поступки, несовершение жертвоприношений, природные (календарные) факторы и магические силы.

Народы Майя различали несколько видов лихорадочных состояний, эндемические лихорадки и кожные заболевания. Особое значение придавалось лечению «нервных» и душевных болезней [124]. Врачеватели майя принадлежали к жреческому сословию; в государстве атцеков существовала уже врачебная специализация.

Основу лекарств составляли средства растительного происхождения, которых было известно более 3000, но основу составляли лекарственные средства на основе кактусов.

В Европе, достаточно неравнозначной как по плотности народонаселения и числу городов, так и по климатическим условиям, уютно сосуществовали схоластическая медицина, преподававшаяся в университетах, и народная, имевшая, конечно, меньшую информационную освещенность, но, несомненно, большую практику.

До середины XIX века отсутствовал органический синтез. Лекарства представляли собой сырые или подвергнутые примитивной обработке продукты минерального, растительного или животного происхождения.

Многообразие признаков, по которым происходил отбор тех или иных средств, привели к тому, что в качестве лекарства могли применяться чуть ли не вся местная фауна, флора и доступные минералы. Основной проблемой лечебной медицины… была не бедность в лекарствах, а спорность, неясность того, чем руководствоваться в выборе «верного» лекарства… Предложение каждого нового признака носило умозрительный характер [55].

Ритуальность, колдовство, заговоры никуда и не делись. Они преспокойно дошли до Парацельса и расцвели в наши дни.

Развиваясь по общим законам, медицина на Руси в XVI веке выделяла следующие медицинские профессии: лекари, дохтуры, зелейники, травники, рудометы, зубоволоки, костоправы, камнесечцы, повивальные бабки [102]. В XVII веке появляется Аптекарский приказ – светский орган, часть государственного аппарата, контролировавший все явное государственное здравоохранение и аптекарское дело.

Эпоха Возрождения с последующим затем становлением капитализма позволила итальянцам значительно расширить рамки анатомических знаний (Леонардо да Винчи, 1452 – 1519; Везалий, 1514 – 1564). Выделяется Салернская медицинская школа, медицинская школа Монпелье.

XVI – XVIII века в Европе характеризуются как эпоха зарождения капитализма. С этим же временем связаны зарождение и последующее триумфальное развитие ключевого элемента культуры индустриализации, феномена науки. Магической силой нового мировоззрения стала возможность получения новых, невиданных ранее источников движения, энергии, информации и пр. Все это могло, зародившись в мыслях человека, воплощаться и тиражироваться.

Схоластическое мировоззрение было побеждено наукой. Мало того, «наука заняла место, ранее принадлежавшее божественному откровению или разуму» [54]. Но как же, по нынешним меркам, долог был переход к научному мировоззрению, особенно в медицине!

Далекие путешествия, географические открытия обогатили лекарственную медицину. Европа познакомилась с опием, камфорой, какао. Предметом всеобщего врачебного восхищения стала хинная кора.

Парацельс (1493 – 1541) проповедовал опытный метод в медицине, вел учеников в лабораторию и к постели больного.

Бессмертные труды Гарвея (1578 – 1657) по открытию кровообращения и Мальпиги (1628 – 1694), описавшего капилляры; исследования Декарта (1596 – 1650), давшего первое научное описание рефлекторного акта; Левенгук (1632 – 1723) и изготовленные им 200 микроскопов – все это были труды и опыты описательного характера, еще мало приносящие конкретной пользы больному. Но процесс ускорения уже пошел.

Возобновляется, а вернее, упрочняется статус клинического преподавания медицины. Наиболее известен здесь Падуанский врач Монтано (1489 – 1552) и Лейденский – Бургав (1668 – 1738). Перечисление всех заметных имен, начинаний и достижений в последующие годы займет слишком много места. Практически не будут освещены мероприятия организационного характера, а это целый отдельный мир, отражающий экономический статус общества, его развитость. Наша задача – выявить общие тенденции, взгляды и их причины.

Освещение, очень краткое и авторски пристрастное, тех прорывов и приобретений в медицине, которые произошли в течение последующих трех веков, само по себе вызывает ощущение необычности, грандиозности произошедшего и настоятельную потребность выявления причин, внутренних механизмов происходящего, что и будет сделано в следующем разделе главы.

Итак, XVIII век. Центр серьезных социальных изменений перемещается во Францию. Видный деятель французской революции и врач П.Ж. Кабанис (1757 – 1808) добивается пересмотра метода подготовки будущих врачей с максимальным приближением клинического обучения к постели больного, анатомии – к вскрытиям, химии – к производству опытов, и фармации – к приготовлению лекарств.

Д.Б. Морганьи (1682 – 1771) положил начало патологической анатомии. Он стремился установить связь морфологических изменений с клиническими проявлениями болезней, считая, что каждая болезнь имеет свое местоположение в определенной части тела.

Велер (1800 – 1882) впервые произвел синтез органического соединения вне живого организма.

Выдающееся открытие Л. Пастером (1857) микробной природы брожения и его возбудителей стало основой микробиологии.

Не менее самоотверженны работы великого Р. Коха (1843 – 1910) и его учеников по открытию микробных и паразитарных возбудителей многих болезней.

Достижения клинической медицины впечатляют значительно меньше. Здесь заметных прорывов еще нет. И все же… Л. Ауенбруггер (1722 – 1809) разрабатывает и внедряет метод перкуссии. Типична судьба этого ценного нововведения: автора предают насмешкам, объявляют сумасшедшим, подвергают преследованиям. Метод предан забвению почти на 50 лет.

Р. Лаэннек (1781 – 1826) создает метод аускультации, который значительно позже стал ведущим физикальным методом обследования больных.

XIX век ознаменовался феноменом появления гомеопатии. Употребляя термин феномена, имеется в виду его второе значение: редкое, необычайное явление, которое сравнимо с методом чжень-цзю терапии. Удивительным является как то, что метод разработан и получил признание при жизни его создателя С. Ганемана (1755 – 1843), так и значительное его практическое использование в наши дни. Гомеопатия, единственная удержавшаяся из всех систем старой медицины, ставила перед собой задачу лечить во чтобы то ни стало, отстраняя проблемы этиологии и патогенеза заболевания как совершенно лишние. Феноменальным является и поразительное отличие гомеопатии от набиравшего мощь аллопатического направления в медицине.

Одним из необходимых составляющих научного метода познания является исследование субстратов явления и воссоздание целостного процесса путем научного воспроизводства составляющих. Это эксперимент. Он был символом качества медицины, а врачи, наряду с клинической деятельностью занимавшиеся экспериментальными исследованиями были героями художественных произведений революционной направленности, олицетворением нового и прогрессивного.

Ф. Мажанди (1783 – 1855) был видным представителем экспериментального направления в физиологии. Научную задачу физиологов он понимал как реформу медицинской науки на базе физики и химии, на основе широкого применения экспериментального метода. Факт, обнаруженный экспериментатором, был для Мажанди всем содержанием научного знания [102].

Огромно наследие в области сравнительной, нормальной и патологической физиологии И. Мюллера (1801 – 1858). Применение микроскопических исследований и клеточного учения к изучению патологических процессов позволило Р. Вирхову (1821 – 1902) классифицировать основные патологические состояния. Он впервые выявил ряд новых нозологических форм, сделал многочисленные открытия и обобщения. Основным теоретическим постулатом Вирхова стало провозглашение клетки элементарной и автономной жизненной единицей, а организм – суммой клеточных федераций.

Крупнейший ученый, родоначальник экспериментальной медицины, К. Бернар (1813 – 1873) оставил огромное научное наследие в области нормальной и патологической физиологии, экспериментальной фармакологии.

Основы изучения мышечной и нервной систем, физиологии органов чувств были заложены Г. Гельмгольцем (1821 – 1894). «Гордость русской мысли», «отец русской физиологии» (по выражению И.П. Павлова) И.М. Сеченов (1829 – 1905) посвятил свои исследования физиологии нервной системы, химизму дыхания и физиологическому обоснованию психической деятельности. Он впервые стал рассматривать деятельность головного мозга как рефлекторную и показал возможность научного изучения психической деятельности.

Работы И.П. Павлова (1849 – 1936) и его школы на многие десятилетия стали основополагающими для ученых и клиницистов всего мира.

И.П. Павлов разработал специальные операции на органах пищеварительного тракта и ввел в практику метод хронического эксперимента.

Им разработаны принципы физиологического исследования, обеспечивающего познание организма как единого целого, находящегося в единстве и постоянном взаимодействии с окружающей его средой; он создал материалистическое учение о высшей нервной деятельности животных и человека [102].

И.И. Мечников (1845 – 1916) открыл внутриклеточное пищеварение, развил учение о фагоцитозе, создал новую теорию воспаления как активной защитной реакции организма, выработанной в процессе исторического развития представителей животного мира. И.И. Мечников основатель иммунологии – базиса экспериментально-теоретических разработок конца XX столетия.

Бурный рост экспериментальных исследований отнюдь не свидетельствовал о таковых же успехах в области практической медицины. Победы материалистического мировоззрения, научной идеологии пока еще не привели к появлению определенности в области трактовки – лечения заболеваний.

Виднейший патолог К. Рокитанский (1804 – 1878) в «Руководстве патологической анатомии» (1841 – 1846) называет причинами болезненных явлений нарушения в составе жидкостей (соков) человеческого организма.

А К. Бернар заключал, что успехи экспериментальной медицины оказывают сомнительное влияние на лечебную практику.

Основами успешной клинической деятельности оставались непредвзятый ум, опыт, основанные на клинических наблюдениях. Сколько их известных (С.П. Боткин, Г.А. Захарьин, А.А. Остроумов, И. Земмельвейс и многие другие) и забытых истинных врачей, восполнявших недостатки (с точки зрения сегодняшнего дня) диагностического обеспечения, теоретических знаний и лечебных возможностей гениальным «чутьем», опытом и индивидуальным видением больного!

Во второй половине XIX века появляется целый ряд новых диагностических приборов и способов функциональной диагностики. Полным ходом идет дифференциация медицинских дисциплин. 1895 год – дата открытия К. Рентгеном (1845 – 1923) рентгеновских лучей.

Достижения терапии первой половины ХХ века ознаменованы значительными успехами на поприще идентификации и лечения ряда инфекций. Это – возбудитель сыпного тифа (С. Провачек, 1915), эпидемического энцефалита (К. Экономо, 1917), возбудители газовой гангрены (1910 – 1916 г.), малярии (А. Лаверан, 1898), пендинской язвы (П.Ф. Боровский, 1898), сифилиса (Ф. Шаудин, 1903). Постепенно оценена роль ингредиентов пищи, в том числе витаминов и микроэлементов (Н.И. Лунин, 1880; Ш. Эйкман, 1890; К. Функ, 1912; А. Сент-Дьерди, 1928).

Сыворотки и вакцины нашли широчайшее применение в лечении ряда инфекционных заболеваний. Вернее было бы сказать, – против большинства из них, хотя и с разной степенью эффективности. Эти же работы явились основой будущих аллергологии и иммунологии. Среди ярчайших имен и открытий на этом поприще – А. Вассерман и серологическая реакция его имени для распознавания сифилиса (1906); реакция К. Пирке для установления восприимчивости человека к туберкулезу; вакцина Кальметта – Герена, БЦЖ, резко снижающая заболеваемость туберкулезом (1921), дифтерийный анатоксин (Р. Рамон, 1923).

В эти же и последующие годы были открыты гормоны щитовидной железы, гипофиза, надпочечников и других желез внутренней секреции. В 1972 г. был открыт инсулин.

Возросли диагностические возможности, вбиравшие все новейшие достижения науки и техники. Среди достижений так называемых методов функциональной диагностики следует выделить метод и аппаратуру для исследования давления крови (Н.С. Коротков, 1905), электрокардиографию (В. Эйнтховен, 1901 – 1904; А.Ф. Самойлов), энцефалографию (Г. Бергер, 1929).

ХХ век знаменовал и бурное развитие фармакотерапии. Английским фармакологом Гаддэмом было подсчитано, что в XVII – XVIII вв. новые эффективные препараты появлялись с частотой 5 лекарств в сто лет; между 1890 – 1900 гг. – 1,6 в год, а к середине ХХ века их частота достигла 2,7 в год. Среди многих выдающихся достижений фармакологического прогресса, безусловно, выделяется открытие А. Флемингом (1929) пенициллина, ставшего великим практическим достижением человечества.

Не берясь пересказывать открытия и достижения терапии середины и конца ХХ века, концептуальная составляющая которых будет нами далее подробно освещена, заметим, что в целом терапия стала заложницей фармакотерапии, значительно уступив хирургии.

предыдущий раздел | содержание | следующий раздел

Поиск в журналах РАЕ:

Авторы Публикации